Полгода назад было сделано громкое заявление, что с психологией «покончено» – дальше все силы будут направлены на изучение темы просветления. Некоторые промежуточные результаты уже были выложены на Ютуб, но поскольку он нынче находится в суперпозиции – ни жив, ни мертв – сделаю доклад в письменной форме.
Пара слов о контексте – для тех, кто пропустил прошлые серии. В 2016 году у меня случился неожиданный опыт, к которому я, с одной стороны, очень стремился, а с другой – не ожидал и не надеялся, что к нему удастся хотя бы приблизиться. Мое погружение в мир психологии и духовных исканий всегда вращалось вокруг двух мотивов, возможно, взаимоисключающих: кастанедовское «видение» и восточное «просветление».
С кастанедовскими практиками все очень быстро уперлось в мою фактическую неспособность остановить внутренний диалог… или, более строго говоря, отсутствие всякого прогресса в этом направлении. А поскольку вся кастанедовская «магия» завязана именно на это достижение, пришлось признать, что Кастанеда – скорее всего, не мой путь.
С темой просветления я в свое время столкнулся на территории дзэна. Не помню точно, где, как и когда, но здесь у меня тоже был глубокий внутренний отклик. Помню, я заинтересовался буддизмом где-то в школе или сразу после, и почему-то он мне был ближе, чем «родное» христианское мировоззрение. Но в то же время меня как-то сразу затянуло в дзэн-буддизм, в обход буддизма классического – а это совсем не одно и то же!
Затем случилось знакомство с книгой Люка Рейнхарда «Трансформация», рассказывающей по сути о западном подходе к просветлению. Да, они там шифруются за аморфным местоимением, называя финальную цель своей работы – «Это», но шифруются ровно настолько, чтобы было понятно – они продают именно просветление. Эта книга подлила масла в огонь и научила смотреть на тему просветления «технологически» – как на некий маневр, который можно совершить, не уходя в монастырь и не посвящая этой задаче всю свою жизнь.
Затем на сцену вышла адвайта – плеяда гур и учителей рассказывающих о просветлении в категориях куда более понятных, чем оно принято в индуизме, классическом буддизме и дзэне. То, на что раньше только намекали и держали в большом секрете, вдруг стало предметом открытого дискурса. И мне, с моим специфическим интеллектуальным конструктивом, адвайта оказалась ещё ближе, чем дзэн (хотя я долго считал, что дзэн и адвайта – это в целом один и тот же путь).
Адвайта научила смотреть на эту тему рационально, как на практическую задачу – сложную, но выполнимую. А главное – научила не бояться думать о просветлении, его природе и способах его достижения. То есть она мне дала разрешение быть самим собой в той области, которая, как казалось, находится в противоположном направлении от всяких размышлений. Чем больше думаешь, тем меньше шансов просветлеть – такой была установка. И хотя просветлеть через понимание нельзя, с его помощью вполне можно дойти до того критического предела, где просветление случается.
И вместе со всем этим душевным багажом я в 2016 году переехал из Архангельска на берега одной очень тихой реки, и вместе с переездом физическим случился переезд метафизический. На очередном витке изысканий в этом вопросе и в состоянии глубокого отчаяния по поводу своей неспособности пробиться через пелену непонимания… я вдруг «всё понял». Понял, что понимать было нечего, и что «понималка» – и есть проблема.
Фактически это было осознание (непосредственный опыт) двух истин: того, как именно ум создает привычный нам человеческий мир, и что из себя представляет мир за пределами ума. И по прошествии восьми лет я продолжаю считать, что первое осознание принципиально важнее второго. Ибо людей, которые получили опыт мистического единства, довольно много, но в большинстве своем они не видят и не понимают сущности того, что именно произошло и как они там оказались. Такого рода духовный опыт – что-то вроде трейлера к фильму, который еще только предстоит посмотреть. С другой стороны, осознание природы ума, его механики и того, как именно он ткет свою пелену иллюзий – это, как мне кажется, и есть кино.
Итак, у меня на руках есть некий опыт, который случается крайне редко. И единственными людьми, которые, как видится, понимают, что именно я обнаружил, вдруг оказываются все те учителя дзэна и адвайты, чьи слова раньше казались туманными и неопределенными, а теперь вдруг стали прозрачными и однозначными. И это главный указатель на то, что их «просветление» и мой «опыт» – это одно и то же.
К сожалению (хотя, если говорить искренне, считаю это своим счастьем) я вошел в эту тему вне каких-либо конкретных школ и традиций. У меня не было учителя, который провел бы меня через все этапы и подтвердил бы достижение просветления. Отсюда мои колебания и сомнения в том, «достиг» я или мне только показалось.
У меня даже была фантазия устроить турне по «сертифицированным» учителям, чтобы получить подтверждение (или опровержение) у них. Но с высокой вероятностью эта затея останется лишь фантазией… потому что… я разучился верить учителям. Одним из печальнейших открытий на Пути оказалось ясное осознание того, в что в отношениях с Богом посредников нет. Никто не может к Богу привести, никто не может достоверно определить, что ты уже пришел. Мнение любого мастера, учителя, гуру, святого – не более чем мнение частного лица. Будь они трижды просветленными, я не могу полагаться на чужие слова в самом главном вопросе своей жизни. Я должен узнать всё сам.
И именно этот процесс сейчас происходит…
Что конкретно я пытаюсь провернуть? В целом я хочу собрать вместе информацию о просветлении из различных источников, чтобы проследить основной мотив и, если повезет, выделить сущностные признаки этого феномена. И речь не о том, чтобы перечитать все книжки о дзэне или переслушать все сатсанги, а о том, чтобы посмотреть на эту тему как можно шире, не привязываясь к тому или иному культурному и духовному коду.
На моем столе и дзэн, и суфизм, и алхимия, и мифология, и эзотерика, и глубинная психология, и все, что еще может содержать отсылки или прямые указания на то, чем в сущности является просветление. Разумеется, мой подход не вполне научный – целой жизни не хватит, чтобы по-хорошему охватить все это поле знаний и духовного опыта. Однако, я надеюсь, мне хватит сил и времени заглянуть в каждую из дверей и ухватить хотя бы общее направление, в котором двигаются искатели выбирающие тот или иной путь. В конце концов, когда слепцы достаточно долго описывают слона, рано или поздно они поймут, что несмотря на разницу впечатлений, они описывают одного и того же слона. И еще более очевидным это будет для стороннего наблюдателя, которым я и являюсь.
Дзэн
Первым раундом в этом исследовании стал дзэн. К сожалению, оказалось, что хороших глубоких исследований по этой теме либо нет, либо до них не так-то просто добраться. На поверхности лежит Уотс и Судзуки. Но и тот, и другой занимают в своих работах позицию популяризатора, впервые рассказывающего западному читателю о сущности дзэн. А значит, приходится сильно упрощать и скорее бороться с заблуждениями, чем пытаться выразить суть и содержание данной традиции. Если знаете какие-то серьезные книги по этой теме, обязательно скажите!
Дзэн, конечно же, не тема для научных докладов и монографий. Писать о нем можно сколько угодно, но в зачет идет только опыт – ты либо достиг, либо нет. И если нет, то никакие методы научного исследования не помогут проникнуть в суть дзэна. Даже Судзуки – японец, общепризнанный и глубоко уважаемый исследователь дзэна – зачастую, звучит как посторонний, как наблюдатель, а не носитель традиции.
Фактически, лучшим источником информации о дзэне остается сам дзэн – прямая запись проповедей великих мастеров дзэн, их живые диалоги с учениками, притчи и коаны основанные на этих историях. Их я тоже все перечитал – вряд ли есть хоть одна дзэнская байка, которой я бы никогда не слышал. Где-то ещё должны быть записи бесед и дзэнских духовных баталий современных мастеров и современных учеников, но с такой литературой я пока не сталкивался. Опять же, если кто-то знает, подскажите.
Мои самые большие надежды возлагались на Судзуки и его книгу «Введение в дзэн-буддизм» – она давно уже стояла на полке и пугала своей толщиной. Но на деле она оказалась лишь сборником довольно поверхностных статей о дзэне, опубликованных в самом начале его карьеры. Более серьезных его работ на русском языке я не нашел. Поэтому лучшим «учебником» по дзэну для меня так и остался «Нерожденный» Банкэя – сборник проповедей одного из самых известных и великих мастеров дзэн.
В общем, после очередного погружения в Уотса, Судзуки и Банкэя, ничего существенного нового про дзэнское просветление я не узнал. Интересно было освежить в памяти то, что когда-то произвело большое впечатление, и обнаружить, что сегодня для меня в этих книгах уже нет ничего нового – не потому что, половину из них я уже читал, а потому что я своими глазами вижу то, о чем они пишут и пытаются передать, продираясь сквозь неуклюжесть слов, никак не желающих вмещать самую суть того, что так хочется сказать.
Банкэй свое послание строит вокруг образа «нерожденного» – того, что никогда не было рождено и никогда не умрет (ибо время, начало и конец есть иллюзия). Методически он обращает внимание своих учеников на проявление «нерожденного» в процессе обычного существования. Например, он указывает на то, что человек не прикладывает усилий, чтобы услышать пение птицы – он просто его слышит, без усилий и личного участия. Это и есть работа ТОГО САМОГО в человеке, которое очень легко обнаружить, чтобы начать в нем укореняться. Метод понятный и очевидно рабочий – мы даже экспериментировали с ним на «Мозговеде» в Ярославле.
Ещё одно важное для меня указание, которое дает Банкэй – это отличие между, собственно говоря, просветлением и тем состоянием, в котором оказывается мастер дзэн лишь много лет спустя. В одной из проповедей он буквально говорит о том, что его просветление случилось 30 лет назад и с тех пор ничего нового о дзэне он не узнал – загадка была разгадана им еще в молодости. Но его состояние спустя эти тридцать лет сильно отличается. То есть трансформация сознания не происходит одномоментно в миг просветления – за ним следует долгий процесс, в котором новая парадигма бытия постепенно замещает собой старую.
Уотс основной упор делает на спонтанности. В его описании дзэн – это достижение абсолютной спонтанности реакций без участия обдумывающего и вечно конфликтующего с самим собой ума. И все описание дзэнской традиции он строит вокруг этого «спецэффекта», который действительно часто ассоциируется с просветлением. Такая позиция, с одной стороны, вызывает согласие и понимание, но, с другой – представляется некой идеализацией, поскольку еще 500 лет назад мастера дзэн подшучивали друг над другом по этому поводу. А со своей колокольни я бы добавил, что попытка отделить спонтанное от не-спонтанного равносильна отделению Будд от не-Будд, что категорически не соответствует общепринятому в дзэне консенсусу – все мы Будды, и никогда не были ничем иным. И потому мы всегда спонтанны… и даже, когда запутываемся в хитросплетениях и противоречиях своего ума, от которых Уотс предлагает избавляться, мы и это тоже делаем абсолютно спонтанно.
Судзуки занимает более нейтральную позицию, но он, скорее, просто проповедует западу о дзэне, знакомит с темой, а не пытается выстроить четкую описательную модель. Было бы очень интересно почитать его более поздние труды. Из ценного, что я у него обнаружил – относительно подробное описание опыта сатори (просветления) и его характерных признаков. Перечислять не буду, но среди всего прочего он прямым текстом говорит, что просветление – есть осознание, подобное раскрытию некой загадки. Это не просто эмоциональное переживание, не измененка, в которую человек погружается на время, а именно узнавание нового о себе и мире – обнаружение истины бытия, которое расставляет все по своим местам, снимает все вопросы и разрешает все дзэнские парадоксы.
Мифология
Здесь я вряд ли смогу что-то добавить после того, что уже рассказано в видео «Происхождение и развитие сознания», где пересказываются основные идеи из одноименной книги Эриха Нойманна – одного из учеников и коллег Юнга. Общий мотив, если выражать его кратко, в том, что мифологические сюжеты имеют тенденцию повторяться в разных культурах, в разные времена, и воспроизводят единую и универсальную картину становления человеческого сознания.
На исследовании этого факта выросла аналитическая психология Юнга, который выдвинул гипотезу, что древние мифы, сновидения современного человека и бред сумасшедших сюжетно похожи друг на друга, потому что за ними стоят некие психические предпосылки, особенности человеческой души, которые не зависят ни от культуры, ни от воспитания. Они универсальны для всего человечества и потому снова и снова повторяют одни и те же мифологические сюжеты и мотивы. Юнг назвал эти психические структуры архетипами.
Отсюда следует заключение, что в мифы в общем и целом рассказывают один и тот же архетипический сюжет, а прослеживание и изучение этого универсального мета-мифа обнаруживает удивительное сходство со стадиями развития сознания человека от момента зачатия до тех высот, которых ему предназначено достичь.
А моя логика здесь в том, что если мифы символически изображают полный цикл возникновения и развития человеческого сознания, то в них обязательно должен присутствовать тот самый сюжетный поворот или этап развития, который на востоке зовут просветлением. И мифы в этом плане ничуть не разочаровывают – в них действительно присутствует указание на глубокую духовную трансформацию, которую претерпевает сознание на поздних этапах развития (если, конечно, успевает до этих этапов дорасти в рамках одной человеческой жизни). И описание этой трансформации весьма похоже на то, как описывается просветление в восточных традициях.
В целом, мифологическая версия просветления – это воссоединение противоположностей, которые возникают из мирового хаоса вместе с зарождением сознания. Единое раскалывается на полярные противоположности – землю и небо, внутри и снаружи, субъект и объект. А затем, после череды промежуточных трансформаций сознание выходит на такой уровень, где становится способным воссоединить эти противоположности и достигает Цельности, Самости. И именно этот мотив – целостность и преодоление «неразрешимого противоречия», парадокса бытия – крайне похоже на описание дзэнского (буддийского) просветления.
А поскольку в мифологии прослеживается весь путь от зарождения сознания до просветления и даже пара шагов после, это дает нам множество важных подсказок, относительно того, как просветление достигается и какие испытания предстоит пройти сознанию, прежде чем у него появится шанс на обретение Единства.
Подробности в видео:
Психология (типология)
Здесь мы говорим о Юнге и его прямых учениках (современные юнгианцы далеко не всегда интересуются теми глубинами души, которые исследовал Юнг). В своем предисловии к упомянутой выше книге Судзуки Юнг заявляет буквально следующее: западный путь к просветлению – это… психотерапия. Разумеется, не та, которую проповедовал Фрейд или Адлер, а та, что ведет человека по пути индивидуации, через тот самый цикл развития сознания, о котором нам между строк сообщают мифы всего мира.
Один из важных аспектов юнговской психологии – обнаружение того факта, что люди даже в рамках одной культуры и даже одной семьи могут принципиальным образом отличаться друг от друга. Из исследования этих различий Юнг выводит идею интроверсии и экстраверсии, а также четырех психических функций (мышление, чувство, ощущение и интуиция), определяющих вместе психологический тип.
Примечательно, что свои заключения он строит на исследовании древних религиозных и философских споров, которые не нашли разрешения именно потому, что спор вели представители различных психологических типов. Дело было не в том, что кто-то один прав, а кто-то другой ошибался, а в том, что они смотрели на исследуемый предмет с разных исходных позиций и не отдавали себе отчета в этом различии. Используя ту же самую историю про слепцов и слона, можно сказать, что каждый из них щупающих хвост, ногу, хобот или уши – представляют различные психологические типы. Их «опыт слона» отличается потому, что они подходят к нему с разных сторон – со стороны мышления, чувства, ощущения и интуиции.
И в контексте нашей темы, понимание этих типологических различий позволяет разрешить те странные нестыковки и противоречия, которые мы наблюдаем исследуя описания предельного духовного опыта в различных культурах и традициях, или даже в рамках одной традиции. Многочисленные споры в западной христианской традиции относительно сущности духовного пути легко разрешаются, если допустить, что это спор, например, рационально мыслительного типа с иррациональным ощущающим. Они настолько по-разному воспринимают себя, жизнь, путь к Богу и самого Бога, что с трудом могут согласиться, что говорят об одном и том же «слоне».
Те же самые типологические противоречия отчетливо прослеживаются в дзэнской традиции, где мастера часто спорили и даже конфликтовали друг с другом из-за того, что имели различные взгляды на практику дзэн и сущность просветления. Ту же картину можно увидеть и в истории суфизма, где в равной степени признанные мудрецы описывали свой путь к Богу с очень разных позиций и давали чуть ли не взаимоисключающие наставления своим последователям.
Типология снимает множество противоречий в «показаниях» относительно просветления и в целом подтверждает гипотезу, что независимо от культуры и традиции мы имеем дело с одним и тем же опытом, который доступен человеческому сознанию. На востоке его называют просветлением, в христианстве – спасением души или достижением царствия небесного, в суфизме говорят о соединении с «Возлюбленным» и используют много других поэтических образов, но суть везде одна и та же – повторяющийся в мифах мотив соединения противоположностей, которые однажды возникли (должны были возникнуть) и однажды будут преодолены (должны быть преодолены).
Альтернативная гипотеза о том, что у разных психологических типов свой финал и существует то ли 4, то ли 8, то ли 16 различных «просветлений», пока что ничем не подтверждается. Но абсолютно несомненно то, что существует то ли 4, то ли 8, то ли 16 способов описания той точки, когда происходит преодоление двойственности и обнаруживается фундаментальная цельность и монолитность бытия. Именно в этот момент дзэнский монах переживает «сатори», христианский мистик испытывает «откровение», йог входит в нирвикальпа-самадхи и обнаруживает классическое индийское «Я есть То», суфий сгорает в своей любви к Аллаху и так далее. Что-то в человеке в этот момент умирает (личность, фиксация на индивидуальном «Я»), и на его месте постепенно возникает «новое царство», которое обещают нам мифы, когда все испытания пройдены героем до конца.
В следующих сериях…
Впереди нас ждет алхимия – западная и восточная, суфизм, «Mysterium Coniunctionis» – описание опыта «мистического единства» пережитого Юнгом в конце его жизни, и все, что еще потребуется для прояснения темы.
И вместе с тем близится момент, когда мы сможем вернуться к практике – к обновленным и переработанным курсам, целью которых является штурм той самой вершины, откуда можно дотянуться до Солнца. Нужно только еще немного потерпеть.
