Еще один кусочек мозаики на тему профессиональной психологии.
Статья о профессиональных психологах вызвала некоторое недопонимание, поэтому предлагаю вашему вниманию еще несколько штрихов и пояснений к разнице между социально ориентированной психотерапией и задачей развития сознания.
«Социальные» психологи принимают нравственные ориентиры социума как данность, которой человек обязательно должен соответствовать. Часто у психологов более широкие и уравновешенные взгляды на социальные ценности, чем у их пациентов, и как раз за счет этого возможен некий терапевтический процесс: расширение нравственных горизонтов пациента, что дает им чуть большую свободу самовыражения и снижает заряд внутреннего конфликта.
Например, возьмем молодого человека, выросшего под пятой у отца, который лупил его в свое удовольствие после каждой пьянки. В такой ситуации было бы естественным испытывать некоторые негативные чувства в отношении отца, но, допустим, у него еще есть очень религиозная мать и вообще он живет в обществе, где почитание родителей — это высший нравственный приоритет. Что произойдет с этим парнем дальше?
Он оказывается стиснут в противоречии между своими истинными чувствами в отношении отца и моральным требованием любить и почитать отца, во что бы то ни стало. С этого и начинается всякий невроз — с противоречия между реальностью и ожиданиями в отношении этой реальности.
“…Я должен быть хорошим человеком и любить своего отца, но в то же время я явно наблюдаю в себе ненависть в отношении него. Что это говорит обо мне? Если я ненавижу там, где должен любить, я — грешен. Там, где я грешен, я должен стыдиться. Там, где я стыжусь, я должен стремиться исправиться. Но как бы я ни старался, я ничего не могу поделать со своими чувствами — я продолжаю ненавидеть этого человека. А я должен справиться со своими чувствами, и если у меня это не получается, я грешен вдвойне — я не почитаю отца своего и я слишком слаб, чтобы победить и изменить свои чувства. Теперь мне вдвойне стыдно за самого себя: я плохой человек, я слабак, я неудачник…“
Это, конечно, несколько утрированный пример, но примерно так и развивается внутренний конфликт человека, который и делает его несчастным. У каждого из нас тьма-тьмущая подобных душевных конфликтов, и мы даже уже не замечаем большую часть из них. Мы замечаем только то, что жизнь наша почему-то перестала быть такой радужной, какой мы ее помним из детства. А изредка отдельные наши конфликты обостряются, и тогда жизнь становится не просто серой, но болезненной.
Акт второй. Наш страдалец приходит к психологу, который пожил на этом свете подольше, всякого уже насмотрелся и, опираясь на свой опыт, понимает, что требование почитать своих родителей следует понимать с некоторыми оговорками. И случай, когда отец бьет своего ребенка, дает официальное моральное право относиться к такому отцу с прохладцей. То есть, с его точки зрения, почитать родителей, конечно, надо, но в порядке редкого исключения, можно пойти на некоторые уступки.
Именно это осознание психолог и будет доносить до своего пациента, и когда ему это удастся, пациент испытает настоящее облегчение, ведь фактически психолог снял грех с его души!
“…До разговора с психологом, я верил, что ненависть к отцу — это всегда плохо, а теперь я узнал (опираясь на авторитет психолога), что, оказывается, возможны некоторые оговорки, и теперь я оправдан. Я вовсе не плохой, я просто оказался в плохих обстоятельствах, а будь у меня другой отец, я, конечно же, почитал бы его, как и положено…“
На этом психотерапия данного конкретного внутреннего конфликта закончена: грех с души снят, внутреннее напряжение ослаблено… Следующий!
Возможна также иная ситуация, где конфликт возникает не на почве чрезмерных требований к себе, а на почве неоправданных требований к другим, как, например, в случае сына-тунеядца, который обижен на своих родителей за то, что они отказываются его содержать. Здесь работа психолога точно так же состоит в приведении пациента к осознанию, что его представления о жизни не соответствуют действительности, и родители должны ему не так много, как кажется. Наступает осознание — исчезает обида. Конфликт исчерпан.
В обоих случаях речь фактически идет о том, что психолог помогает пациенту найти убедительное оправдание своим грехам или грехам других людей. Есть оправдание — нет греха, нет вины, нет проблем. Но сама структура и основа нравственных требований остается в человеке незатронутой — он все так же верит в то, что ребенок должен почитать родителей, а родители должны заботиться о ребенке, просто границы этих требований теперь у него чуть расширились. Исчезают «неправильные» требования, а «правильные» от этого становятся еще крепче и тверже — теперь они отборные!
Снять напряженность психологического конфликта очень легко: существуют тысячи техник, которые в два счета приводят пациента к осознанию необоснованности своих претензий и последующему сбросу накопленного внутреннего давления. Но исцеление здесь происходит исключительно за счет перераспределения претензий — сам механизм выдвижения претензий остается незатронутым. Пациент продолжает требовать от себя соответствия моральному закону и остается в спокойном душевном состоянии только до следующего столкновения с его границами.
Вчера он должен был любить пьяницу отца, но преодолел этот этап и позволил себе его не любить. Казалось бы, проблема решена, но сегодня он сам отец и сталкивается с новой проблемой: теперь он должен любить своего ребенка, даже когда тот вот уже несколько недель болеет и не дает родителям заснуть. Ситуация изменилась, и человек снова сталкивается с той же самой проблемой требований к себе, несоответствия им, греха, вины, ненависти к себе и т.д. И теперь ему снова придется идти к психологу, который при должном умении снова снимет с его души грех. И это сработает… но только до следующего конфликта.
Так работает обычная социально ориентированная психотерапия. Отличаются методы воздействия: анализ, гештальт, НЛП, арт-терапия и тысяча других вариантов — но вектор приложения усилий остается тем же самым. Вся работа крутится вокруг того, чтобы сделать претензии пациента к себе и окружающему миру более разумными и уравновешенными.
Нельзя требовать невозможного — вот главный принцип психотерапии. И это чудесный принцип, если бы только довести его до логического завершения, но тогда он зазвучит далеко не так позитивно-презентабельно. Все верно — нужно перестать требовать от этой реальности невозможного, но что, если в этом мире требования вообще невозможны? Что, если нас никто не спрашивает, чего мы хотим? Вот здесь у венца творения и пробегает мороз по коже.
“…Чем больше я от себя требую и чем больше стараюсь соответствовать этим требованиям, тем больше я могу гордиться собой. Мое самомнение опирается на сваи из моих требований к себе. Требовательность к себе — высшая человеческая ценность, настоящий героизм. А если любые требования к себе бессмысленны и беспочвенны, чем тогда гордиться? Как мне сохранить свое достоинство, если все мои геройства — это пшик…“
То же самое с требованиями к другим людям. Как строить отношения с людьми, если оказывается, что им нет никакого дела до наших требований и ожиданий? Это какие-то очень неправильные люди!
Поэтому остается уповать только на то, что мои ложные требования к какому-то человеку совпадут с его ложными требованиями к себе, и тогда мы оба получим желаемое. Даже если требования не будут удовлетворены, мы останемся друзьями, потому что согласились друг с другом относительно списка требований и искренне попытались им следовать, остальное не так важно.
Чтобы мир ложных претензий и требований исправно функционировал, все вокруг должны разделять одни и те же заблуждения относительно устройства этого мира, его законов, его ценностей и его целей. Это и есть мир невротиков, которые не разочаровываются в своих ожиданиях на каждом шагу только потому, что вокруг точно такие же невротики с точно такими же ожиданиями.
Ребенок требует от родителей любви к себе, и родители требуют от себя любви к ребенку – очень удобно. Я считаю, что должен быть хорошим человеком, и мир вокруг постоянно напоминает мне, что я должен быть хорошим человеком — все сходится. Хорошо смазанная машина взаимно уравновешенных самообманов.
Так вот, работа среднего психолога, даже если он сам себе отчета в этом не отдает, как раз в том и состоит, чтобы смазывать эту машину и поддерживать ее работоспособность. И, как было сказано в прошлой статье, в этом нет никакой ошибки — это работа, которую необходимо делать, и для ее выполнения нужно быть настоящим профессионалом в психологии.
И здесь ни в коем случае нельзя допускать утопических идей о том, чтобы всех вылечить и создать новое общество, не нуждающегося в самообманах в качестве смазки. Мир устроен так, как устроен, и вряд ли в этом есть какая-то ошибка. Функционирование сознания подчинено принципу наименьшего сопротивления или, другими словами, наименьшего внутреннего напряжения. И то общество, которое мы видим вокруг, и есть реализация этого базового принципа.
Кроме того, есть еще один и куда более значимый фактор, из-за которого нельзя и невозможно вылечить всех вокруг. Хохма в том, что ложные представления о жизни и нереалистичные требования к себе и окружающим людям приносят не только боль, но и кучу удовольствия. Боль и разочарования возникают там, где мир — внешний или внутренний — отказывается соответствовать нашим ожиданиям. Но в тех случаях, когда мир чудесным образом им соответствует, — там сплошной кайф и очарование. И это то самое удовольствие, ради которого люди вокруг соглашаются мириться с неудовольствием.
Каждый внутренний конфликт человека, из-за которого он страдает, в какой-то иной ситуации приносит ему удовольствие. Человек чувствует себя в чем-то плохим, но именно это дает ему шанс осчастливиться тем, что он в чем-то хороший. Каждое болезненное самоосуждение дает право на сладостное осуждение других людей. Каждая необоснованная претензия к окружающим дает возможность насладиться своим превосходством, когда люди прогибаются под эти претензии.
Печаль ничтожества всегда компенсируется радостью гордыни. Боль от неутоленной гордыни всегда компенсируется наслаждением самобичевания. Если бы невроз перестал быть выгоден человеку, он бы исцелился от него в тот же миг.
А теперь попробуйте предложить пациенту избавить его от боли при условии, что вместе с этим он лишится того, что считает главной радостью в этой жизни. И еще опаснее выступать с такими предложениями в обществе, где излечение невроза приведет к настоящему социально-психологическому апокалипсису.
Здесь-то и происходит закономерный эффект с неизбежным вытеснением из общества любого дестабилизирующего элемента. Социум обладает своим иммунитетом, и если вдруг оказывается, что кто-то начинает чересчур раскачивать лодку, подрывая устои и верования, на которых базируются общие для всех психологические горести и радости, то этот кто-то тут же испытает на себе эффективное воздействие социальных лейкоцитов.
И это правильно! Не нравится лодка — прыгай за борт и греби, куда хочешь. Но если все хотят плыть на юг, а тебе взбрело в голову плыть на север и ты поднимаешь бунт на корабле, критикуешь выбранный курс и вообще некрасиво себя ведешь, то будь готов оказаться за бортом — и на этот раз с шишкой от весла на затылке и без сознания. Нельзя ломать то, чего не строил… но если очень хочется и очень постараться, то можно построить свою собственную лодку или найти другую — ту, что уже плывет в нужном тебе направлении.
По этим причинам психотерапия, ориентированная на развитие сознания, всегда будет исключительно нишевым продуктом. Невозможно выйти на большую трибуну и начать свергать социальные устои. Был в истории человечества один такой смельчак — конец его был печален, а итогом его социальной революции стал новый, еще более прочный социум, построенный на его костях.
Все, что официально дозволено в этой сфере, это философские кружки, монастырская жизнь под крылом официальной религии, ну и гарантированное конституцией право на свободу мысли и самоопределение, при условии, что это не будет мешать свободе социального большинства.
В итоге, остается только один путь — путь одиночки, который вместо социальной морали выбирает свой собственный барометр добра и зла, а вместо социальной адаптации выбирает контролируемую глупость маскировку и дипломатию.
Породы пациентов
Если вспоминать статью о породах психологов, все то же самое можно было бы сказать и про пациентов. К психологам обращаются разные люди с совершенно разными запросами. Кто-то хочет волшебную таблетку, кто-то хочет новых чудесных навыков, кто-то хочет разогнать своих тараканов, кто-то хочет просто пофилософствовать о жизни, а кто-то ищет неуловимую истину.
И по аналогии с тем, как одни психологи работают в социальном поле, а другие занимают внесоциальную позицию, пациенты также подразделяются на две группы. Первым достаточно снять несколько наиболее острых конфликтов, чтобы продолжить затем наслаждаться положительными аспектами своей болезни. Вторые же чувствуют, что с этим миром в целом что-то не так и задают вопросы куда более глубокие.
Одна из больших ловушек психотерапии состоит в том, что нельзя пациентов одного типа лечить от болезней другого типа. Если человек хочет лишь избавления от острого напряжения, нельзя выбивать у него из-под ног почву, на которой стоит весь его мир, пусть даже этот мир насквозь лживый. Лечить таких людей от невроза — значит лишить их жизнь всякого смысла. Это опасно и жестоко.
И точно так же опасно заниматься социальной адаптацией людей, душа которых хочет вырваться на свободу. Это тоже лишит их жизнь всякого смысла, а глубина этой трагедии может закончиться лишением жизни. Философы-экзистенциалисты отлично знают эту драму.
Разница между «социальными» и «внесоциальными» психологами здесь имеет огромное значение. Дело в том, что с социальной позиции невозможно отличить один тип пациента от другого. Искатель истины для социально ориентированного психолога предстанет инфантильным лентяем-мечтателем, которого следует срочно спасать и адаптировать. С другой стороны, психолог, занимающийся вопросами развития сознания, легко отличает одних от других и имеет свободу выбора стратегии — то есть, может эффективно работать с обоими типами пациентов, не пытаясь при этом никого перевербовать на свою сторону.
А теперь представьте себе, какую ответственность берет на себя психолог, если сам не видит дальше своего носа и свято верит в социальную систему координат. Одним пациентам он поможет, облегчив их существование в социальной песочнице, других — в этой же песочнице собственноручно закопает. История про полеты над гнездом кукушки именно об этом, и если кто не помнит, то дело там закончилось лоботомией…
Все еще хотите стать психологом?
