Судя по комментариям, одной короткой заметки на тему страха смерти, все-таки, недостаточно. Видимо, здесь требуются дополнительные пояснения. Что ж, приступим… Разумеется, «страх смерти» и то, что он под собой скрывает, — не такая уж банальная штука, иначе вокруг этой темы не было бы столько мистики и недопонимания. Но общая идея, что никакого непосредственного страха смерти не существует, и под ним скрываются какие-то иные, гораздо более осязаемые, опасения, в любом случае, верна. Мистичность и пугающая таинственность возникают здесь именно из природы и содержания этих плохо осознаваемых скрытых страхов.
Как-то на очередном Мозговеде у нас с коллегами состоялась довольно горячая дискуссия по этому поводу, и тогда прояснилась одна интересная штука. Оказалось, что, если проследить страх смерти до самого дна, то в конечном счете человеку представляется одно из двух: либо смерть видится как исчезновение себя, в то время как весь мир остается на месте, либо, наоборот — «я» остаюсь, но исчезает весь мир.
Первые боятся той перспективы, когда их самих не станет, а жизнь продолжится без них. Этот сценарий вызывает протест и чувство жгучей жалости к себе. Без меня?! Как?! И здесь совершенно очевидно, что затронутым оказывается наше горячо любимое чувство собственной важности. Если жизнь прекрасно продолжится без меня, если близкие мне люди не умрут от горя, значит, не настолько я важен, чтобы мир сошел со своей оси в результате моей смерти.
Конечно же, ни один здравомыслящий человек не признается, что он верит в такую свою значимость, чтобы своей смертью потрясти весь мир. И на уровне рассудка мы прекрасно осознаем, что занимаем в жизни других людей не такое большое место, чтобы они согласились добровольно последовать за нами в могилу. Да и вообще иногда даже приятно погрузиться в светлую метафизическую тоску, забавляясь с идеей собственной ничтожности перед силами Вселенной. Однако где-то в затаенном уголке души практически у всех присутствует скрытая от чужих и даже своих собственных глаз надежда на чудо — на то, что мир вращается вокруг нас, и наша смерть, если и не уничтожит вселенную, то оставит глубокий шрам в пространстве и времени. Это довольно тонкое и аморфное ощущение, поэтому отследить и обнаружить его не так-то просто. Но оно, как и суслик, точно где-то есть.
Вторые, с другой стороны, больше боятся той перспективы, что у них отнимут Жизнь. На субъективном уровне это воспринимается как потеря возможности воспринимать и вообще «быть» — этакое лишение любимых игрушек. Такая точка зрения свойственна иному типу личности, но мало чем отличается в своей сути от первого варианта, поскольку и здесь тоже затронутой оказывается личность, не желающая с этими игрушками расставаться и претендующая на право обладания ими. Потеря контроля, собственная важность и все такое прочее.
Обратите внимание, что в обоих этих пугающих сценариях сам факт прекращения бытия совершенно игнорируется, и все самые болезненные и пугающие переживания сосредотачиваются на личностном недовольстве ситуацией. А ведь, казалось бы, именно смерть — конец бытия! — должен затмевать собой все личностные терзания, но этого почему-то не происходит. Возможно, дело в том, что на том же самом глубоком уровне, где скрывается вера в глубочайшую значимость своего бытия, живет и еще одна затаенная наивная вера — в свое бессмертие. Но, так или иначе, в самой сердцевине того, что в быту зовется страхом смерти, обнаруживается нечто совершенно иное — более приземленное и менее презентабельное.
Действительное прекращение бытия, если уж согласиться с его обычным пониманием, автоматически предполагает, что не останется того, кто смог бы переживать о последствиях. Некому будет печалиться о том, что жизнь продолжается. И некому будет осознавать то, что игрушки отобрали, и бытие закончилось. И вот в этой перспективе, когда действительно наступил конец всему (в том числе и тому, кто боялся умереть), ничего страшного уже нет. Посмотрите туда внимательно: перешагните через личностный компонент страха смерти и дотянитесь до осознания того, что такое смерть по определению. Вы увидите, что конец всему — это просто конец всему.
И в этом уже нет ничего личного и ничего страшного, потому что не остается того, кто мог бы этот страх пережить. И из этой вот точки, если вы сможете до нее дотянуться, отчетливо становится видно, что привычный страх смерти — это всего лишь страх личности перед утратой иллюзий о собственной значимости и незыблемости. Смерть — это ситуация, которая загоняет человека в угол, не оставляя ему ни единой возможности спрятаться от признания реального положения дел. И чем судорожнее он цепляется за свои иллюзии, тем мучительнее для него страх смерти при жизни, и тем драматичнее его переживания на пороге физической смерти.
Внимание! Если вас сильно одолевает страх смерти, значит, во-первых, вы здорово заврались в этой жизни, во-вторых, сами об этом начали догадываться, и, в-третьих, ни за что не хотите сдаваться и все-таки признать правду. И пока не сдадитесь, страх смерти будет вас преследовать и запугивать по ночам. Но не смерть идет за вами по пятам, а ваше собственное вранье.
А чтобы психологическая природа страха смерти стала еще более очевидной, проделайте небольшой эксперимент. Представьте, что вы постепенно теряете память и самосознание. Физически с организмом все нормально — ничего не болит и все отлично функционирует, но с психикой происходит что-то неладное, как при альцгеймере, например: память дает сбои, личность деформируется, и постепенно от вас прежних ничего уже не остается. Вроде бы вы и не умерли, но в то же самое время вы уже больше не вы — вас нет. Как ощущается подобная перспектива? Какие чувства вызывает полная потеря памяти? Как и насколько пугает вас утрата личности без утраты тела?
Или другой сценарий — сумасшествие. Боитесь ли вы сойти с ума? Этот страх преследует далеко не всех, но если вы с ним сталкивались или можете дотянуться до него сейчас, присмотритесь к нему повнимательнее: чего именно вы боитесь в этой перспективе? Что такого страшного в том, что у вас поедет крыша? Ощутите вкус и тональность этого страха. О чем он?
И еще вариант: полная окончательная беспомощность, когда вы еще живы, но лишены всякой возможности повлиять на ситуацию, а ситуация разворачивается не самым приятным для вас образом. Полный паралич, например. Или — еще мрачнее — представьте себя в руках маньяка, который бесконечно вас истязает, не давая умереть и забыться. Что вы чувствуете, рисуя для себя такую перспективу? Каково это, столкнуться со своим тотальным бессилием?
И еще одна страшилка специально для интеллектуалов: нарисуйте себе по-хорошему перспективу полной неопределенности, когда вы обнаруживаете, что не знаете и не можете знать абсолютно ничего. Сознание вроде бы есть, память есть и возможность повлиять на ситуацию тоже есть, но нет ни малейшего понятия, что делать, куда и зачем. Тотальная непреодолимая неопределенность: не за что ухватиться, ни единой зацепки, любой шаг в любом направлении может убить на месте или вознести на небеса. Центр минного поля без миноискателя. И если удастся это прочувствовать, то это тоже весьма пугающее переживание.
А теперь сравните то, что вы обнаружили, с тем, что обычно обозначается «страхом смерти», и посмотрите, не находите ли вы между одним и другим чего-то общего? И вообще, видите ли вы хоть какие-то значимые различия?
Обычно здесь становится очевидной тождественность этих переживаний — страх потери себя в результате утраты памяти или рассудка, абсолютное бессилие и безнадежная неопределенность, мало чем или вообще ничем не отличаются от того, что обычно переживается, как страх смерти. Различаются только пропорции разных компонентов у разных людей. И здесь снова отчетливо проступает психологический характер этих страхов, ведь фактическая смерть здесь не наступает, а происходит лишь деформация личности или изменение правил игры. И цепляние в этих сценариях происходит не за жизнь как таковую, а именно за личность — за привычное «Я» со всеми его претензиями и амбициями.
Желание быть центром вселенной, желание во что бы то ни стало сохранить свое уникальное и неповторимое «Я», желание все и вся контролировать, желание знать прикуп и вера в возможность его узнать — вот фундамент личности, утраты которого мы боимся больше самой смерти. И огромное количество самоубийц служат этому подтверждением: все они предпочли умереть, лишь бы избавиться от тех или иных мучений на психологическом уровне (а это всегда столкновение иллюзий с реальностью).
Отсюда можно было бы перешагнуть к идее о том, что страх смерти — это в действительности ни что иное, как страх потери «себя», своего «Я», но это было бы не вполне точно, поскольку себя мы утрачиваем по множеству раз на дню, абсолютно не придавая тому значения и ничуть не переживая по этому поводу. Короткие периоды беспамятства и отсутствия самоосознания — это совершенно обычная в нашей жизни вещь, которая просто игнорируется и списывается на вполне естественную временную отключку.
«Ушел в себя» или, наоборот, «вышел из себя», «забылся», «действовал на автомате» — и так далее. Сколько раз вы добирались на работу или домой, не понимая потом, как именно вы это сделали? Знакомо же! Реальная утрата себя — это сущая банальность. И пугает здесь не эта утрата сама по себе, а то, какой она рисуется в воображении, когда личности случается об этом задуматься или внезапно обратить внимание на собственную неустойчивость и непостоянство. То есть опять мы возвращаемся к тому, что пугает не смерть и не утрата себя, а то, с чем она ассоциируется и какой представляется.
И, в конечном счете, все упирается в обычные личностные страхи, вращающиеся в основном, вокруг чувства собственной важности, а «экзистенциальность и трансцендентность» им придает их глубокая затаенность от самих себя, помноженная на закрытость этой темы в нашем обществе. О смерти говорить не принято. Не принято о ней даже думать, чтобы, так сказать, беду не накликать своими мыслями. Но если бы перестать эту тему мистифицировать, перестать вздыхать о своей неизбежной и внезапной смертности, перестать закатывать глаза и отмахиваться от мыслей и разговоров о конце своего бытия, то все прояснилось бы и встало на места довольно быстро.
Смерть не страшна — человека пугает ее смысловое или, если угодно, символическое значение. Страх смерти — это страх утраты самых драгоценных и потому глубже всего скрываемых иллюзий. Человек, лишенный всяких иллюзий на свой собственный счет, смерти не боится…
А за какие иллюзии держитесь вы?
Comments are closed.