Никто никому ничего не должен — когда-то очень давно с изучения этой психологической аксиомы начинались первые попытки подступиться к теме человеческих убеждений и методов работы с ними. Делалось это по наитию, неуклюже, без понимания того, как убеждения формируются и что нужно, чтобы их пошатнуть или скорректировать.
Поначалу, казалось, все просто: если внимательно рассмотреть вопрос, рассудить, разложить по полочкам, всё само встанет на свои места. Если логика говорит, что никто никому ничего не должен, сознание должно это впитать, принять и подчиниться. На практике же, сознание демонстрировало изрядное упрямство —«Ага, щас!» — и почему-то никак не хотело ассимилировать новую, более правильную и логичную установку. И никакие попытки искусственно ее себе навязать результата не приносили — возникающие эмоциональные реакции раз за разом показывали, что вера в чужие «долги» никуда не делась.
Это сильно подрывало доверие к когнитивным методам психологической работы. С одной стороны, лично у меня к этому есть явная предрасположенность, с другой — именно в склонности работать «через голову» долгое время виделась главная собственная слабость. Разрыв между опережающим интеллектуальным пониманием и реальными изменениями, казалось, указывал на ошибочность или, по меньшей мере, низкую эффективность рационального подхода в психологии и психотерапии.
Но постепенно, с углублением понимания психических процессов стало ясно, что работа с убеждениями — это очень действенный инструмент, нужно только научиться им правильно пользоваться. А открытия, случившиеся несколько лет назад в процессе исследования фундаментальных человеческих установок, привели к полному переосмыслению работы психического аппарата и того, что именно может быть сделано в формате работы с убеждениями.
Сейчас видится, что убеждения — это то, из чего соткан весь человеческий мир. И говорить, что они лежат в основе всех психологических расстройств и проблем — это дикая банальность, поскольку убеждения формируют не только внутренний конфликт, но и весь тот контекст, в котором он существует, и еще более широкий мета-контекст. При этом деление убеждений на ошибочные и правильные (те, что действительности соответствуют) это очень спорная модель, поскольку все убеждения в своей сути ошибочны — правильных убеждений попросту не бывает.
NB: Не путать с делением убеждений на рациональные и иррациональные в РЭПТ — там это разграничение проводится для отделения более дееспособных установок от менее дееспособных, конструктивных от деструктивных. То есть рациональные убеждения в РЭПТ — это не те убеждения, которые в абсолютном смысле отражают реальность, а такие, с которыми можно комфортнее и эффективнее с этой самой реальностью справляться.
Какая-нибудь элементарная обида содержит в себе заведомо ошибочное убеждение, что другой человек мне что-то должен. Уберем это убеждение — обида исчезнет. Но еще раньше, другие убеждения сформировали саму ситуацию, в которой обида стала возможной.
Например, обида не была бы возможна, если бы не было убеждения, что обидчик — такой же разумный человек, как и я. Мы никогда не обидимся на волка, который на нас нападает и хочет убить, но запросто обижаемся на человека, когда он не исполнил своего обещания. Если бы всех людей вокруг мы воспринимали так же, как воспринимаем волков, никаких обид бы не было. Но в нашем сознании висит убеждение: «Человек не волк — с ним можно договориться».
А на более глубоком уровне обида поддерживается убеждением в наличии у человека свободы воли и способности контролировать свое поведение. Вне концепции свободной воли вообще ни один межличностный конфликт не мог бы существовать. А вера свободную волю обидчика, в свою очередь, подразумевает наличие веры в то, что он вообще принадлежит к виду homo sapiens. У человека есть свобода воли. Обидчик — человек. Значит, у обидчика есть свобода воли, и он виноват в том, что сделал, потому что мог бы сделать по-другому. Верный силлогизм, построенный, однако, на недоказуемых посылках.
Поверхностное убеждение о том, что обидчик должен был поступить так, как было бы лучше мне, не висит в воздухе, а опирается на многоуровневый фундамент из других убеждений. И если нас интересует разрядка одной только этой специфической обиды, то нам достаточно будет развенчать убеждение в наличии «долга». Но мы могли бы пойти дальше и, вместо борьбы с частностями, вскрыть ошибочность более глубоких убеждений, что привело бы к снятию вообще всех проблем личностно-психологического уровня. А если копнуть еще глубже, то можно выйти на те уровни сознания, на которые практическая психология обычно даже не пытается посягать.
Таким образом, считать ложные верования источником психологических проблем — это недопустимое преуменьшение значимости убеждений и работы с ними. Когнитивная психология, однако, воспринимает тему работы с ложными верованиями именно на таком уровне. Общие представления о себе и о мире принимаются за константу и никакому сомнению не подвергаются. Работа же ведется на самом поверхностном уровне, и вместо того, чтобы снижать общую массу убеждений, усилия направлены на их перестройку.
В случае обиды и стоящего за ней убеждения «человек должен поступать, как я хочу» возможны два вектора работы на когнитивном уровне: 1) на месте исходного дисфункционального убеждения формируется новое более функциональное — «никто никому ничего не должен»; 2) исходное убеждение полностью демонтируется, а возникшая на его месте пустота ничем не заполняется. В первом случае одна вера заменяется другой, во втором — на месте ложной веры возникает свободное пространство, территория незнания. Первый вариант проще и быстрее реализуется на практике, второй сложнее и тоньше, но дает более глубокий результат.
А ведь количество психологических проблем или глубина психических расстройств находится в прямой зависимости от общей массы имеющихся убеждений. Когнитивная психология, однако, занимает иную позицию и количество проблем ставит в зависимость не от количества убеждений вообще, а от числа дисфункциональных убеждений. Отсюда и логика терапевтической работы, направленной на то, чтобы уменьшить количество ошибочных иррациональных убеждений. Делается это за счет перестройки системы убеждений, а общая их масса при этом остается неизменной.
Однако даже самое рациональное, проверенное практикой убеждение имеет срок годности. Человек с «хорошими» функциональными убеждениями находится в лучшем положении, чем носитель большого числа убеждений дисфункциональных. Но в долгосрочной перспективе это имеет свои негативные последствия.
Допустим, мы совершаем прогулку по Москве, держа в руках карту Санкт-Петербурга. Это неизбежно приведет нас к множеству проблем и столкновений. Когнитивная психотерапия и, в частности, РЭПТ предлагает здесь раздобыть карту Москвы и продолжить прогулку. В этом определенно есть смысл! Имея на руках точную карту, мы можем точно определить свое местоположение и легко достичь любой интересной для нас достопримечательности. Это тот случай, когда объем убеждений у нас не изменился, но они стали лучше отражать реальность.
Если нас интересует исключительно перемещение из точки А в точку Б — то есть, если наша задача сводится к тому, чтобы как можно быстрее попасть в центр города и увидеть Красную площадь — то использование готовой правильной карты будет простым и эффективным способом достичь желаемого. То есть, с сугубо прагматической точки зрения, замена неправильных убеждений правильными — это абсолютно разумно. Если мы хотим как можно скорее избавиться от обиды, быстрее всего мы этого добьемся, если загрузим во внутренний навигатор правильную карту, где черным по белому будет сказано, что другой человек не обязан был соответствовать нашим ожиданиям.
А что, если наша цель — не Красная площадь, а именно прогулка по Москве с посещением достопримечательностей? Правильная карта подскажет нам, где ближайшая станция метро и на какой остановке выйти, чтобы оказаться ближе всего к Кремлю. Спустились в метро, доехали, и вот мы на площади — задача выполнена! Но вместе с тем мы лишились прогулки, которая сама по себе могла принести нам гораздо больше радости, чем Кремль и Площадь. С другой стороны, прогулка с неправильной картой могла бы оказаться абсолютно унылой или даже опасной. Правильная карта исполняет наши желания, неправильная — таит в себе опасности.
А существует ли вообще правильная карта Москвы? Или мы всегда имеем дело со слепком из прошлого? Даже в случае навигации по городу вчерашняя карта пробок сегодня для нас абсолютно бесполезна. А можно ли нарисовать карту жизни или хотя бы отдельных ее пластов, которая сохраняет свою актуальность дольше одного мгновения?
Нутро кричит: «Да, конечно!» Но здесь мы имеем дело не с логикой, а с тем что наше сознание просто так устроено — оно всегда ищет возможности упростить себе задачу и вместо того, чтобы воспринимать каждое мгновение как абсолютно уникальное, рассматривает его через призму своих заранее заготовленных карт. Так устроена оптимизация когнитивных процессов, побочным эффектом которой является хроническое отставание от реальности и бесконечные болезненные столкновения с тем, что территория уже изменилась, а карта — еще нет.
Если бы изменения в имеющуюся карту вносились сознанием постоянно, все было нормально. Но на практике мы видим, что картина мира и встроенные в нее отдельные убеждения обновляются с большим трудом. Сознание изо всех сил оберегает уже прочерченные контуры в своей картине мира и, скорее, поставит под сомнение саму реальность, чем откажется от своих сомнительных интеллектуальных завоеваний. Это тот эффект, который обычно описывается, как отождествление сознания с имеющимися убеждениями и представлениями. Угроза картине мира тогда воспринимается сознанием, как угроза своему собственному существованию, а значит, защищаться оно будет до последнего.
И если оптимизация когнитивных процессов это необходимый и вполне здоровый процесс, то чрезмерная защита имеющихся убеждений — процесс явно патологический. В сущности, именно это пытается исправить когнитивная и любая другая психотерапия. Однако обычно делается это тем способом, который неизбежно приводит к повторению того же сценария. Пациент в процессе терапии преодолевает внутренние преграды, которые мешают пересмотреть ему свою систему координат, а на месте прежней возникает новая — более «здоровая», но такая же закостенелая и стремительно устаревающая.
Сглаживается эта ситуация только через прививание пациенту привычки не цепляться за свои убеждения и быть готовым в любой момент подвергнуть их сомнению. Это было бы идеальным исходом когнитивной психотерапии: человек с более-менее адекватными представлениями о реальности, способный и умеющий самостоятельно актуализировать свои убеждения. Но умение снова и снова отрубать головы гидры — это решение проблемы на том же уровне, на котором эта проблема существует. А ведь, работая с убеждениями, можно перевести сознание на новый уровень восприятия, в котором способность гидры к регенерации голов-убеждений больше не имеет никакого значения.
Возвращаясь к прогулке по Москве, вместо поиска правильной карты, почему бы не попробовать избавиться от карты вовсе. Как бы выглядела такая прогулка?
Если мы не отказываемся от желания посетить Красную площадь, нам, вероятно, придется ориентироваться на местности обращаясь за помощью к прохожим. И если нам не попадется шутник или дезинформатор, до своей цели мы доберемся даже быстрее, чем если бы у нас в руках была самая точная карта Москвы. Но суть не в этом! Здесь следует обратить внимание на тот интересный факт, что само желание добраться до главной достопримечательности возникло у нас благодаря еще одной карте — туристическому путеводителю. А что, если избавиться и от него тоже? Что если цели привнесенные извне заменить целями идущими изнутри?
В таком случае прогулка приобретает совершенно иной характер. Да, мы, вероятно, не сможем сделать фотографии для Инстаграма из самых известных мест Москвы и хвастаться выполнением попсовой культурной программы станет значительно сложнее. Но что мы приобретаем взамен? Уникальный маршрут прогулки, который заведет нас в те уголки, которые не описаны ни в одном путеводителе, реальное живое знакомство с городом и, главное, никаких столкновений и разочарований. Если ничего не ждешь, если ориентируешься по обстановке и обстоятельствам, если на каждом перекрестке выбираешь направление по своему вкусу и настроению, то получаешь, то что получаешь — ничем не омраченное приключение.
Переводя это обратно на язык психологии, можно сказать, что уменьшая общий объем убеждений — избавляясь от «правильных» и «неправильных» карт — мы пропорционально уменьшаем количество психологических столкновений и проблем в своей жизни. Взамен ложного чувства безопасности, которое даруют нам наши убеждения, мы получаем 360 градусов свободы и возможность ориентироваться в жизни, отталкиваясь от своих собственных ощущений и предпочтений. Мы перестаем искать удовольствия там, где мелом на заборе написано «Вкусно!», и начинаем прислушиваться к своему собственному вкусу. И наконец-то, мы начинаем выстраивать отношения с людьми без камня за пазухой — без ложных ожиданий и представлений о том, кто, кому, чего должен.
В шуточном рассказе про глупого, умного и мудрого уже был намек на то, что развитие сознания лишь на одном из этапов связано с накоплением знаний и представлений. Но уже на следующем оно происходит через противоположный процесс — через избавление от накопленного. И это совсем не то же самое, что очередная перестройка имеющихся убеждений.
Мудрость, которую может обрести любой человек, достигается не за счет формирования правильной картины миры и самых адекватных и функциональных представлений, а через обнаружение нежизнеспособности всей этой жизненной стратегии с заранее заготовленными ответами. Мудрость начинается там, где заканчиваются представления. И если умный говорит: «Я знаю», мудрец отвечает — «Не имею ни малейшего понятия!»
А если перевести все это в плоскость здорового прагматизма, то стратегия избавления от убеждений (вместо их перестройки) ведет к общему повышению качества жизни. То, за что безнадежно борется когнитивная психология бесконечно корректируя убеждения и пытаясь составить максимально точную и функциональную карту, достигается через вывод сознания на более высокий уровень и осознание условности всех карт без исключения.
Нет никакой разницы между убеждением, что люди мне должны, и убеждением, что никто и ничего мне не должен. Первое создаст одни проблемы, второе — другие. Работая с убеждениями на таком уровне мы всего лишь выбираем негативные последствия, которые нам предстоит расхлебывать. И только осознав, что оба эти убеждения в равной степени ложны, мы повисаем в пустоте… и, наконец-то, обретаем твердую почву под ногами.
p.s.
Внимание! Ни в коем случае нельзя принимать идею об избавлении от убеждений, как прямое руководство к действию! Огульная борьба с ложными верованиями не даст ожидаемых результатов, а приведет лишь к рождению очередного РЭПТилоида. Работа с убеждениями требует огромной осторожности, в противном случае, человек скатывается в деструктивный нигилизм и вместо обещанной мудрости получает деградацию.
