Задали тут в очередной раз вопрос о том, как стать профессиональным психологом. Начал писать в ответ целую статью, но в процессе образовался кусок текста, заслуживающий отдельной публикации.
Это, своего рода, шутливый ответ на вопрос о том, какие вообще бывают психологи. Не воспринимайте всерьез. Итак…
Шудры — низшее сословие — вчерашние студенты психологических ВУЗов, которые на практике не знают и не умеют ничего другого, кроме как проводить тесты, интерпретировать результаты и делать на их основе далеко идущие выводы. Никакой практической ценности для общества не несут, вреда, впрочем, тоже никакого.
Воспринимают мир и человеческую жизнь, как сложный непонятный механизм, в котором они, в силу профессии, должны бы разбираться, но на самом деле совершенно ничего не понимают. Сильно комплексуют по этому поводу и тщательно скрывают свое непонимание.
При должном рвении и заинтересованности быстро оставляют этот этап позади и переходят в одну из более продвинутых каст. В противном случае быстро утрачивают всякий интерес к предмету, выходят замуж и меняют сферу деятельности.
Вайшьи — торговцы счастьем — предприимчивые молодые психологи с хорошей коммерческой жилкой. В основном, экстраверты и им сочувствующие. Специализируются на проведении мега-эффективных и супер-уникальных психологических тренингов. Они же снабжают своей писаниной многочисленные издательства, специализирующиеся на литературе в стиле «помоги себе сам в мягкой обложке за 3 дня». Создают вокруг себя много шумихи, любят красоваться в телевизоре или, на худой конец, на YouTube.
Жизнь и окружающих людей воспринимают как одну большую кормушку, поэтому все время озабочены поиском ложки побольше и новых, более эффективных, “способов сравнительно честного отъема денег у населения”.
Представления о психологии имеют смутные, зато умеют хорошо и заразительно травить байки — на этом и выезжают. Пользы от них немного, так как фокус их внимания направлен, прежде всего, на зарабатывание денег и удовлетворение своих амбиций. Вреда, однако, предостаточно, поскольку именно они своим шумным балаганом формируют стереотип психологии как совершенно бесполезного занятия для слабаков и идиотов, которые шатаются по тренингам вместо того, чтобы решать свои насущные проблемы.
При наличии хоть сколько-нибудь серьезных познаний, часто становятся авторами своих авторских методик, собирают вокруг себя учеников и публикуют целые серии книг с претензией на открытие психологической панацеи. При наличии академических амбиций разрабатывают многочисленные психологические тесты и становятся преподавателями в ВУЗах. В обществе шудр чувствуют себя вершителями судеб и ведут себя соответствующе.
Кшатрии — борцы с неврозом — суровые воины, бесконечно и обреченно сражающиеся на фронте психологического здоровья. Обладают обширными познаниями в психологии. Часто имеют медицинское образование — бывшие психиатры и психотерапевты, ушедшие на вольные хлеба. Состоят во всех возможных обществах, ассоциациях и профсоюзах, переезжают с конференции на конференцию, где до хрипоты обсуждают нюансы канонического учения, в которое фанатично верят. Искренне гордятся своей принадлежностью к высшей касте и требуют усложнения процедур лицензирования и сертификации профессиональных психологов, защищая таким образом свой ареал обитания.
Именно они создают и поддерживают пугающий образ психолога, который видит вас насквозь и может убить на месте одним словом или отправить в долговую яму счетами за свои услуги на протяжении многих и многих лет. Сторонники формализма — свято чтут этический кодекс, сессия длится ровно 45 минут 00 секунд, все отношения оформлены многостраничным договором, в кабинете книжный стеллаж с работами великих, кожаное кресло, кушетка и пачка салфеток для утирания соплей. Все анекдоты про психологов — именно про эту категорию специалистов.
Жизнь им видится как нескончаемая драма, в которой неврозы, дезадаптация и дилетанты пытаются взять верх над силами добра, душевного здоровья и профессионализма. Все время в броне, все время уставшие, но все еще непобежденные.
Пользу обществу приносят самую очевидную — энергию внутренних конфликтов своих пациентов они успешно сублимируют в долгосрочный (читай, бесконечный) психологический анализ или в любую иную не менее энергозатратную технологию работы над собой. Вместо того, чтобы развестись или хотя бы огреть супруга скалкой, пациенты до одури копошатся в своем детстве, разговаривают со стульями и другими неодушевленными предметами, разыгрывают сценки, кричат, бьют подушки и просто плачут на кушетке… в результате, семейная ячейка продолжает свое существование — ведь терапия еще не закончена, надо только немного потерпеть. В присутствии пациента часто вынуждены бороться со сном, потому что слышали все это уже тысячу раз, а конца и края нытью и жалобам не видно.
Достигнув вершины на своем поприще, разочаровываются и уходят на покой, либо становятся брахманами — пишут научные труды, которые потом не читает никто, кроме их личных учеников, потому что никто другой и не поймет, о чем там вообще написано. В очень редких случаях, когда жизнь не дает им заблуждаться слишком долго, и духовный кризис наступает раньше старости, свирепая воинственность сменяется смирением, и от бесконечной борьбы со злом они, минуя стадию брахмана, переходят к не менее бесконечной борьбе с борьбой со злом.
Брахманы — мудреные ученые — настоящие столпы психологической науки. Со времен Фрейда и Юнга практически вымерший вид. Исследователи, которых теория интересует больше практики. Склонны к догматизму, как Фрейд, субъективному индивидуализму, как Адлер, или религиозному мистицизму, как Юнг. Результатами их труда становятся сложные теории, которые часто оказываются всего лишь переосмыслением того, что в более узких кругах или в других культурах было известно давным-давно. Если же им удается изобрести какой-то новый велосипед, то, как правило, их вклад не касается фундаментальных знаний, а состоит в разработке какого-нибудь нового метода в какой-нибудь новой сфере применения.
Все, что можно и нужно, о человеческой душе уже давно известно. Современные брахманы лишь следуют своему предназначению и пересказывают старые басни на новый лад, делая древние знания более доступными для современников.
Жизнь воспринимают как большую загадку, которая непременно должна быть разгадана. Поиском ответа на «главный вопрос жизни, вселенной и вообще» они заняты всю свою жизнь, потому что отсутствие ответа для них — величайшая трагедия и поражение. А когда узнают, что ответ на этот вопрос — «42», сходят с ума или сгорают огнем изнутри.
Если в своих поисках не теряют связь с реальностью, то пользу обществу приносят вполне очевидную — выступают в роли просветителей и проповедников, сподвигая менее продвинутых соплеменников к развитию и самопознанию. Часто становятся «любимыми профессорами» в ВУЗах, поскольку имеют действительно очень широкие взгляды на жизнь, прекрасно ориентируются в психологической теории и, как и все умудренные жизненным опытом учителя, лояльны к своим студентам.
Если же им хватает смелости признать ограниченность научного подхода в психологии и направить все великолепие своего рассудка на самих себя, быстро вырастают из брахманских штанишек, забрасывают свои научные изыскания и погружаются в медитацию до полной потери своего прежнего «Я», и если к этому моменту еще не совсем устали от жизни и не утратили интереса к психологии, переходят в следующую касту.
Дзэн–мозгоправы — сама простота и незамутненность — занимаются, чем попало и как попало, не придерживаются никакой конкретной теории, не используют никакой конкретный метод: сегодня могут лить слезы вместе с одним пациентом, а завтра могут лупить другого палкой за сопли и жалость к себе — беспощадны и сострадательны одновременно. Поскольку ответ на вопрос о смысле жизни у них уже вертится на языке, а взгляды на мир и личное мнение все больше утрачиваются, мотив к дальнейшему занятию психологией, в основном, развлекательный.
Ведут простой и безмятежный образ жизни: едят, спят, работают, пьют, не заглядывают в будущее. Мозги пациентам вправляют, как старые мастера кунг-фу: могут нокаутировать противника, стоя на одной ноге, с завязанными руками и закрытыми глазами. Некоторые, особо продвинутые, владеют секретной техникой одного удара — приводят пациента к необходимому инсайту за один сеанс — отчего сильно теряют в доходах.
Жизнь воспринимают как большую игровую площадку, где можно делать все, что угодно: иметь неврозы, быть инфантильными, изо всех сил избегать ответственности, обманывать, лениться, манипулировать, или с тем же успехом и с не меньшим удовольствием со всем этим бороться. Поэтому во время сеансов часто давятся от смеха, дабы сохранить серьезный вид и не травмировать ранимую душу пациента. Никогда не борются с сонливостью: или честно засыпают, или так же честно гонят занудного пациента в шею.
Психология перестает быть чем-то отдельным от остальной их жизни — жизнь перестает отличаться от психологии, а психология от жизни. Одно перетекает в другое и возвращается в первое. Психология — это жизнь, а жизнь — это психология. И больше уже не понятно, кто кому снится: пациент психологу или психолог пациенту. Больше уже некого и некому лечить — есть только сама жизнь с ее причудливыми формами. Здесь-то и достигается наивысшее мастерство, но к психологии это уже не имеет никакого отношения.
Продолжение банкета: Профессиональные психологи.
