Про выгорание на работе

Интересно, что возникает много параллелей с темой психологии личных отношений. Можно буквально переписать весь существующий цикл статей об отношениях и показать ровно те же проблемы в профессиональной сфере.

Например, есть такой занятный эффект, что человек, которого мы представляем себе, когда мечтаем об идеальном партнере, оказывается одного с нами психологического типа. То есть, буквально — мы мечтаем о самих себе, только противоположного пола.

И это приводит к тому, что все наши попытки найти живое воплощение своего идеала концентрируются на поиске человека, с которым мы ужиться все равно не сможем. Такая вот ирония. Два экстраверта, хоть им и легко друг друга очаровать, в итоге передерутся или, как минимум, до крайности устанут от вечного бега наперегонки. Два интроверта, если они вообще смогут сойтись, просто умрут от скуки, ожидая того, что партнер возьмет инициативу в свои руки. В итоге, тот самый первоначальный идеал мы в каком-то приближении найти можем, но толку от этого мало — одно только расстройство, наоборот.

И то же самое происходит в рабочих коллективах — руководители часто оказываются заложниками своего собственного психологического типа и слепо набирают себе в подчиненные и заместители людей того же душевного склада, как они сами. А в результате вынуждены либо постоянно бороться с ними за власть, либо же, наоборот, ждут, кто первым возьмет власть в свои руки и начнет принимать ответственные решения.

Тот же механизм проявляет себя и в отношениях с партнерами и клиентами: с интровертами должен работать экстраверт, с экстравертами — интроверт.

Или вот другая проблема из области личных отношений — мы боимся тех, кого считаем лучше себя. Боимся подойти и завязать знакомство, боимся оценки, боимся признания собственной никчемности даже там, где эта никчемность совершенно иллюзорна. И снова — то же самое происходит в рабочих отношениях.

Руководитель боится своих подчиненных, боится, что они окажутся умнее, компетентнее и сильнее. Поэтому он окружает себя людьми заведомо более слабыми, склонными к пассивному подчинению, и сам потом жалуется на их нерадивость. В итоге руководитель сам застревает в развитии, ведь он теперь каждый день чувствует себя самым главным, умным и компетентным — зачем теперь развиваться дальше? — а вместе с ним останавливается и развитие всего бизнеса.

У слабого руководителя слабый коллектив и… слабые клиенты. Большие деньги вертятся в руках сильных личностей, и чтобы привлечь их в клиенты или партнеры, руководителю самому нужно быть сильной личностью. Потолок развития любого бизнеса не в уровне компетентности руководителя или его подчиненных, а в уровне их личного и культурного развития. У маленького человека и мысли очень маленькие.

Из той же внутренней слабости происходит еще одна проблема — страх перед ответственностью, страх признания своих ошибок и следующие отсюда попытки обмана и манипуляций. Две трети всех проблем и сложностей в отношениях можно разрешить путем честных переговоров, когда партнеры признают непосредственное свое участие в создании напряженной ситуации и вместе думают, как можно исправить положение. Но вместо этого обычно начинаются поиски виноватого, перекладывание ответственности и прочие попытки выйти сухим из воды.

О том, как пагубно такая установка сознания сказывается в профессиональной сфере можно и не говорить — все очевидно. Притом страх признания ошибки в большинстве случаев даже не стоит тех последствий, которые она за собой влечет. Обычно, если не прятать голову в песок, ошибку исправить не так уж и сложно, но иррациональный страх заставляет тратить уйму усилий на то, чтобы доказать свою невиновность и свалить ответственность на кого-то другого.

Но главная проблема другая… психологическое напряжение и выгорание на работе.

Конфликт совести

Ранее, в статье Ответственность за безответственность мы уже говорили о том, что от внутренней ответственности не убежать. Обмануть можно клиента, начальника, налоговую инспекцию… но себя-то при этом не обманешь. И если внутренняя совесть говорит о том, что был совершен грех, то уже совершенно не важно, поймали при этом за руку или нет. Наш собственный личный ад внутри нас самих — мы сами совершаем грех, сами себя судим и сами себя наказываем.

И это все в действительности не вопрос какой-то универсальной морали, которой следует подчиниться, чтобы не совершать грехов. Мораль всегда относительна, и у каждого из нас она своя собственная. Общность нашим моральным оценкам придает только история их происхождения — все мы черпаем свою нравственность из христианских ценностей.

Но в то же время мы остаемся свободны в том, что считать злом или добром. Для продавца-идеалиста торговля испорченными продуктами — это грех, для потомственного рыночного торговца давно привыкшего к реалиям жизни — больший грех в том, чтобы не распродать товар и оставить свою семью без средств к существованию. Ситуация одна и та же, но грех находится по разные стороны границы, в зависимости от того, с какой колокольни на нее смотреть.

Универсального ответа нет никогда, но субъективный внутренний и исключительно индивидуальный ответ есть всегда — что внутри нас нам четко и ясно отвечает на вопрос, совершаем ли мы грех или творим добро. И если нас не особенно интересует философия жизни, то мы вынуждены просто молча и безропотно считаться с этим нашим внутренним судьей — ведь именно он решает, жить нам сегодня в аду или в раю.

Важность здесь не в том, что совесть свою нужно слушать — в конце концов, большинство людей и так стараются ее слушать. Внимание нужно обратить именно на индивидуальную и относительную природу нашей совести. И когда возникает вопрос о том, как поступить в той или иной ситуации, ответа надо искать не в чужих мнениях, не в Библии, не в универсальных ценностях, а у себя внутри — у своей собственной совести. Какой бы она ни была, но что она говорит, то лично для нас и верно. Делай, что должен.

Есть определенная сложность в том, чтобы отделить свою собственную совесть от общесоциальной системы моральных ценностей. Но эта сложность из той же серии, что и езда на велосипеде — нужно попробовать так и этак, пару раз разбить коленки, а потом все просто и больше уже никогда не забывается. Чужеродная мораль выражается в страхе о том, что обо мне подумают другие люди, собственная внутренняя мораль на первое место ставит то, что о себе подумаю я сам.

Но есть и другая ситуация, где мы идем на сделку с совестью… когда у нас есть более мощный внутренний мотив, требующий поступить определенным образом вопреки внутреннему голосу. Обычно, это страх и, что плохо, страх невротический.

Например, это может быть страх перед упомянутой уже ответственностью, когда признание ошибки неизбежно больно ударит по нашей самооценке, и тогда мы готовы свалить вину на кого-то другого. И это самая простая ситуация.

С другой стороны, это может быть страх остаться без денег или упустить какие-то потенциально возможные доходы. Такая погоня за деньгами приводит к тому, что приходится браться за какой-то проект даже тогда, когда внутри все против этого протестует. Как, например, те же юристы, которые берутся вести заведомо проигрышное дело клиента, потому что независимо от исхода, это приносит фирме деньги.

Деньги это действительно приносит, но вместе с ними обычно приходит и чувство вины за обман клиента, которому дали понять, что шансы на победу есть, там где их не было вообще. И от этого чувства вины никуда не спрятаться — рано или поздно оно начинает отравлять все вокруг, и работа из радости вдруг начинает превращаться в ненавистную обузу, а виноватыми в этом кажутся клиенты с их глупыми претензиями.

В конце концов, такая сделка с совестью приводит к потере тех же самых денег просто потому, что сама работа перестает приносить удовольствие и начинает напрягать — больше не хочется вкладывать в нее душу, потому что это каждый раз напоминает о совершенном грехе. А работа выполняемая без души и прибыли приносит не много.

Ну, а самый коварный страх, который заставляет поступаться совестью, — это страх некомпетентности. Признавать нехватку профессиональных знаний тяжело, особенно в той ситуации, когда фундамент самооценки мы пытаемся построить на своих профессиональных качествах и достижениях.

Именно этот страх заставляет брать на себя обязательства сверх меры и реальных своих способностей. Как в том анекдоте про бизнес по-русски и «вагон повидлы» — сначала люди договариваются о сделке и только потом думают, как и смогут ли они вообще ее выполнить.

Риск — это хорошо. Движение вперед и подъем на очередную ступеньку — это тоже хорошо. Но очень часто наше самомнение выписывает чеки, которые мы потом не можем оплатить.

Практически это сказывается в тех ситуациях, где мы беремся выполнить работу, не имея пока должного опыта в данной сфере, но при этом из страха выглядеть глупо и некомпетентно, даем понять, что мы профессионалы, и все будет сделано в лучшей форме. И снова срабатывает тот же самый эффект — начальника, клиента, партнера мы обмануть можем, но внутри остается чувство неловкости за этот мухлеж.

И все было бы не так уж плохо, если бы в каждой подобной ситуации мы брались за голову и добирали недостающие знания для выполнения взятых обязательств. Но на практике этого не происходит, потому что чувство вины за свой обман не позволяет сосредоточиться на самой работе — от нее хочется поскорее отделаться и в итоге она выполняется спустя рукава и еще хуже, чем если бы мы изначально честно признали, что опыта у нас здесь мало и нам придется учиться прямо по ходу дела.

Страх некомпетентности, жадность до денег, больное самолюбие — все это превращает нашу профессиональную деятельность в арену самоутверждения, где царят ложь, самообман и безответственность. А потом мы удивляемся, почему работа перестала приносить удовольствие, почему любимое дело вдруг превратилось в повинность. Капля за каплей, мелочь за мелочью мы сами отравляем свою жизнь и свою работу. Каждый даже самый маленький самообман — это та самая ложка дегтя, которая может испортить любую бочку меда.

Свою душу не обманешь — если плевать на ее требования, она плюет в ответ.