Продолжаем разговор на тему ценности отношений и близости, упомянутую в прошлой статье. Прочитайте, если еще не читали, иначе будет не понятно, о чем речь. И простите за некоторый сумбур: прежде чем получится рассказать о том же самом четко, просто и кратко, нужно вывалить и переварить кучу чернового материала. В одну статью все не уместится, так что ждите продолжения.
Можно ли прожить всю жизнь без отношений и истинной близости? Можно! И если опять обратиться к личному примеру, то мои первые серьезные отношения были вообще безо всякой близости — чистая голодуха и прагматизм — и, тем не менее, они продлились достаточно долго. Сложись ситуация чуть иначе, вполне можно было прожить долгую совместную жизнь, так и не узнав, что все может быть как-то по-другому. Собственно говоря, примерно так большинство вокруг и живет — из нужды, а не по зову сердца.
А всю остальную свою жизнь я сознательно держался ото всех на расстоянии, не позволяя слишком приближаться ни самому, ни к себе. И не сказать, что я был в этом несчастен или чувствовал себя одиноко. В том, чтобы сохранять отдельность ото всех вокруг, масса преимуществ. И на том жизненном этапе, когда требуется целиком и полностью сосредоточиться на какой-то масштабной задаче, это вообще очень разумная позиция. В такой отдельности тоже можно прожить целую жизнь, и эта жизнь, как например, у монаха или ученого, будет абсолютно полноценной.
На отношениях и близости свет клином не сошелся — это не кислород, без которого никак нельзя. Однако, вполне можно понять тех, кто считает иначе и убежден, что жизнь без близких отношений не имеет смысла. Если занять здесь непримиримую воинственную позицию, можно назвать это проявлением слабости, несамостоятельностью и незрелостью. Но можно взглянуть на это и с другой стороны, которая на сегодняшний день кажется более глубокой и сбалансированной. Об этом вот и разговор — о ценности отношений за пределами невротической потребности в любви… и о некоторых других вещах, которые придется прояснить, чтобы раскрыть тему.
Представьте, что в один ужасный день вы вдруг стали невидимкой, и с тех пор увидеть себя можете только в виде отражения в зеркале. И все настолько плохо, что вы уже не вполне уверены, существуете ли еще на самом деле или теперь вы только призрак, вроде тех, чей силуэт иногда проступает на случайных фотографиях.
Вероятно, с этого момента вы начнете уделять особое внимание любым отражающим поверхностям и искать возможности проверить, живы вы еще или нет. Вы будете заглядывать в каждое зеркало, двигать предметы, чтобы удостовериться в своей материальности и все время перепроверять, видят ли вас еще другие люди или нет.
А что, если однажды заглянув в зеркало, вы себя там больше не обнаружите? А что если рука вдруг пройдет сквозь ручку двери, которую вы собирались открыть? А что если вы смотрите человеку прямо в глаза, а он вас в упор не замечает? Представляете, какой ужас здесь вас накроет и как захочется крушить все вокруг и трясти человека за плечи, чтобы убедиться, что вы еще живы, что вы… еще есть?
А теперь перенесите эту метафору на обычную жизнь и на ощущение себя невидимкой в психологическом и социальном плане. Не всем оно хорошо знакомо, но его отголоски знакомы каждому. Например, очень часто к психологу обращаются с вопросом, как отделить свои истинные желания от навязанных другими людьми, или, как понять, что нравится мне самому, а что привнесено извне? Кто я сам по себе, а не в глазах своих друзей и родных? Это все и есть следствие невозможности понять самого себя без соотнесения с внешним миром и другими людьми.
В более острой форме это может быть очень буквальное ощущение собственной невидимости для окружающих, когда долго не получается подтвердить факт своего существования через общественное признание и/или значимые достижения. А если посмотреть еще внимательнее, то панический страх собственного небытия обнаруживается в глубине души каждого человека, и именно он лежит в основе всех остальных более очевидных и привычных страхов.
В сущности, мы действительно всего лишь призраки. Не в буквальном материальном смысле, конечно, а в том, что наше самоощущение формируется исключительно через отражение в окружающем мире. Заглядывая внутрь мы не обнаруживаем там никакого «себя», а видим лишь зияющую пустоту и судорожные попытки убедить себя в своей реальности, автономности и независимости. И если вы хоть сколько-нибудь склонны к интроспекции, вам придется признать, что сомнения на сей счет посещали вас неоднократно.
Мы не можем ощутить «себя» непосредственно — можно потыкать пальцем свое тело, можно выкручивая шею рассмотреть его почти со всех сторон, но абсолютно невозможно увидеть при этом «себя» — свою суть, свою индивидуальность, свою душу, свое «Я». Только в чужих глазах, в чужой оценке, в поступках и делах, которые у нас получаются или не получаются, мы получаем столь желанное подтверждение своего собственного бытия и хоть какое-то представление о том, что именно мы из себя представляем.
Если отнять у человека все зеркала, рано или поздно он сойдет с ума: его самоощущение начнет распадаться, личность утратит границы, и со временем он в буквальном смысле забудет, кто он есть на самом деле. На этом эффекте основана распространенная в духовных традициях практика ритритов — продолжительных уединений, когда, в отсутствие постоянной подпитки, личность растворяется и уступает место безличному. Неподготовленный человек провалится от этого в глубочайший психологический кризис или даже буквально лишится рассудка. Подготовленный и осознанный — получит хороший шанс осознать иллюзорность собственного «Я» и просветлеть.
Вот эта потребность «призрака» в отражениях и лежит в основе человеческих отношений. И она же порождает болезненное чувство собственной важности, которое является гипертрофированной защитной реакцией на пугающее ощущение собственного небытия. Страх перед призрачностью своего существования порождает в человеке навязчивое невротическое желание подтверждать свою реальность любыми средствами. А это и создает нарциссический тип человека зацикленного на самом себе, убежденного в собственной исключительности и в том, что все вокруг ему что-то должны.
В чистом же виде, если отбросить все страхи и смириться с реальным положением дел, стремление отражаться в окружающим мире совершенно естественно и не содержит в себе ничего болезненного или навязчивого. По сути, это стремление жизни отражаться в самой себе, и в этом нет ничего плохого или даже сомнительного — это и есть сама жизнь. И отдельный человек в этом вселенском представлении — лишь средство выражения, а не источник или субъект переживания. Жизнь проживается самой жизнью, а не человеком.
Изначально мы хотим видеть отражение не для того, чтобы укрепить свое капризное раздутое самомнение, а из чисто игровых и эстетических соображений. По сути, это такой процесс самопознания — через проявление и прямое взаимодействие с внешним миром. Ведь, если в реальности нет ничего иного, кроме бликов и отражений, разве не естественно тогда с наслаждением погружаться в этот калейдоскоп переживаний?
И если эта идея ясна, то дальше все раскладывается очень просто и наглядно. Это как гравитация: никто ее в глаза не видел, но, допустив ее существование, можно очень хорошо описать природу взаимодействия больших тел и воспользоваться этим описанием в разных практических целях. Так вот, и принцип отражений — это удобная модель, позволяющая описать некоторые закономерности в человеческой жизни и сделать из этого ценные выводы.
Если человек нуждается в самоотражении, то вопрос только в том, как именно он может его получить. Ребенок получает отражение от своих родителей — причем, если они не дают его добровольно и в положительном ключе, он готов довольствоваться и негативным отражением добытым с помощью крика и плача. Раздраженное отражение лучше, чем его отсутствие.
У взрослого человека возможностей уже значительно больше. В первую очередь, это все те же человеческие отношения: родственники, друзья, любимый человек. И, конечно же, собственный ребенок — это вообще идеальное зеркало для тех, кому такой вариант подходит. Второй очередью идет работа и творчество, в которых человек может получить те же самые драгоценные ощущения.
И вот именно здесь на передний план выходят «глубина и близость» из прошлой статьи. Когда страх по поводу своего небытия отступил, приходит время для более тонких переживаний: хочется получить не просто очередное мутное отражение, подтверждающее лишь сам факт существования, а отражение чистое, объемное и, может быть, даже слегка приукрашенное. В зеркале хочется увидеть не просто общие очертания, а всю свою красоту и многогранность разом. Если ты — вино со сложным букетом, то предпочтешь быть выпитым тем, у кого хороший вкус к этому напитку, потому что только он сможет оценить тебя по достоинству.
Для получения такого отражения нужна глубокая человеческая близость — чужие внимательные и заинтересованные глаза, в которых можно будет увидеть свое отражение во всей красе и многогранности. Либо же какая-то деятельность, в которой человек сможет выразить самую свою суть. Но для этого надо уметь что-то делать и делать это весьма искусно, иначе вместо всей красоты внутреннего мира в зеркале отразится только общий неопределенный силуэт. Для выражения чего-то столь утонченного, как человеческая душа, требуются тщательно отточенные инструменты.
Можно довольствоваться чем-то одним — человеком, творчеством, работой — а можно комбинировать одно с другим в разных пропорциях и сочетаниях, собирая свой “зеркальный пазл” из разных “осколков”. Так или иначе за этим стоит стремление получить полное и максимально объемное свое отражение. И пока эта задача не реализована, человек испытывает глубокую неопределенную тоску, которая на более поверхностном уровне воспринимается как болезненное одиночество и/или непонимание своего места в жизни. А, по сути, это ни что иное, как голод по своему отражению. И если физический голод требует еды, то голод душевный требует отношений или свершений.
И выхода из этого положения только два: либо этот голод утолить, либо дать себе от него умереть. В первом случае человек проживает обычную мирскую жизнь, окружая себя людьми, делами и заботами. Во втором — он идет по пути самопознания, сознательно отрезая от себя кусок за куском, пока совсем ничего не останется. Первый путь — это бесконечная полоса препятствий в погоне за отражениями, преодоление которой может быть очень интересным и увлекательным, но, по сути, является погоней за собственным хвостом. Второй — это добровольное, но от этого не менее болезненное и тревожное, смирение с призрачностью своего существования, итогом которого является спасительное пробуждение от кошмара человеческой жизни.
И если такое пробуждение случается, то из всей этой драмы уходит всякая драма — остается только игра отражений, которые перестают приписывать себе, а принадлежат теперь самой жизни. И именно в этом теперь обнаруживается особая прелесть: в танце солнечных бликов без какого-либо своего личного участия. И даже если они на какое-то мгновение собираются в привычный и любимый образ себя, он не вызывает больше никакого особого трепета — только приятное и слегка ностальгическое чувство узнавания.
И дверь в пробуждение находится на самом дне той пучины одиночества и неприкаянности, от которой так хочется убежать и скрыться. Но, чтобы в эту дверь войти, нужно добровольно и последовательно отказаться от всех отражений. Однако вместо этого большинство искателей старательно формируют и оттачивают красивое отражение духовного человека, которое и лишает их всяких шансов выйти за пределы самих себя. Вместо полировки своих граней и очарования своим духовным великолепием, следовало бы разбить все зеркала и оказаться в полной пустоте и темноте, потому что только здесь и можно обнаружить, что в этом мире происходит на самом деле.
Продолжение следует…
