Немного боязно браться за эту тему — очень уж она важная и тонкая, если не сказать трепетная. Не хочется ее спугнуть или опошлить неуклюжим изложением. Эстетика идей, красота теорий, поэзия смыслов — что-то необъяснимое на уровне слов и едва уловимое на уровне субъективных ощущений. Может ли истинное быть уродливым? Может ли ложное быть прекрасным? В чем связь между красотой и истиной? И есть ли вообще эта связь?
Мне кажется, есть. Объясню.
Туполев — тот, который авиаконструктор — считал, что хорошо летать будет только красивый самолет. Не красивый — не полетит. Довольно иррациональное суждение, математически недоказуемое. Хотя бы потому, что формула аэродинамики в науке есть, а формулы красоты до сих пор нет — свести их в одну систему уравнений и вычислить соотношение летно-эстетических характеристик просто не получится.
Однако, с эмпирической точки зрения, эта идея находит свое подтверждение: взлететь может и утюг, а вот действительно хорошо чувствуют себя в небе самолеты с гармоничными, приятными глазу линиями. Именно на этом настаивал Туполев и потому отвергал макеты и проекты лишенные эстетики.
Возможно, дело в эстетике птичьих очертаний, которыми с самой зари авиации вдохновлялся человек. Быть может, наш мозг от природы чувствителен к естественной гармонии? Колдовская красота женского тела для мужчины и мужского для женщины — это ведь явление того же порядка! А нарушение гармонии считывается на каком-то бессознательно-биологическом уровне и вызывает отторжение. Так и с самолетами — красота подтверждает гармонию, а гармония — залог хороших летных качеств.
Так вот, не происходит ли чего-то подобного и с идеями? Не является ли красота идеи подтверждением ее смысловой ценности? Не потому что это логично или как-то объяснимо, а на том же иррациональном, недоступном для понимания уровне. Что, если значимость идеи можно оценить не только через логику, но и через эстетику?
Обратите внимание на интересный эффект, который хорошо всем нам знаком. Мысль, выраженная красиво, производит гораздо более сильное впечатление, чем та же самая мысль, выраженная по-научному сухо.
Свои черты, штрихи и блики
Губерман
в душе у каждого и всякого,
непостижимо разнолики,
мы одиноки одинаково.
Очень простая мысль: все люди одиноки. Но почему-то, будучи выраженной в поэтической форме, она трогает нас сильнее и оставляет какое-то напряженное послевкусие. Особенность художественного слова в том, что помимо сухой информации оно транслирует некое эмоциональное содержание. Ритм, рифма, образность, игра слов и смыслов — все это работает на передачу невербального сигнала, который воспринимается не умом, но сердцем.
Трансляция эмоционального послания — это очень интересное явление, но нам сейчас важен другой момент. Красиво выраженная мысль нам кажется более важной, более достойной внимания, более правильной! Если нам нравится то, как мысль сформулирована, как она звучит, какова она на вкус, мы бессознательно испытываем к ней большее доверие. И не похоже, чтобы этот механизм был результатом воспитания или обучения.
Быть может, это всего лишь еще одно когнитивное искажение — склонность сознания ошибаться определенным образом. И тогда туполевские «красивые самолеты» — это просто личный бзик авиаконструктора. Просто ничего не значащий спецэффект, которым мы, не замечая того, обманываемся. Но… что, если нет? Что, если не бзик и не обманываемся? Что, если гармония формы лучше всего достигается именно там, где есть гармония смысла?
Здесь легко заподозрить скатывание в какой-то наивный, неразумный романтизм, но не спешите пока с выводами — присмотритесь повнимательнее. Красивые слова и гармоничные формы определенно нас гипнотизируют. Как первобытные барабаны своим ритмом вгоняли примитивного человека в транс, так и слова, выстроенные в правильном порядке, заставляют наше сознание входить в резонанс с заложенным в них смыслом.
На этот эффект опирается поэзия и художественная литература, философия и религия, политика и маркетинг — везде, где нужно увлечь сознание человека какими-то идеями, используются ритмы и рифмы, образы и метафоры, игра слов и ассоциаций. Красота, пусть даже и притворная, используется для того, чтобы транслируемая идея глубже проникла в душу.
«Любви все возрасты покорны!» —
Такие речи не притворны.
Ведь без любви, как ни крути,
Минуты нашей жизни вздорны.
Вот это пример поддельной, притворной красоты, обрамляющей пошлую, не имеющую особой ценности идею. Но даже здесь можно прочувствовать на себе тот же самый эффект — поэтическая форма выражения мысли придает ей некий лоск и весомость. Не настолько, чтобы её проглотить, но достаточно, чтобы на мгновение задуматься и перепроверить, есть тут какой-то смысл или нет.
Двигаемся дальше!
Пока что мы проследили только то, что красивая форма придает весомость содержанию. Но нас интересует другой момент — красота самого содержания и связь между эстетикой и истинностью. И это объяснить будет сложнее, особенно, если нет пока осознанного чутья к красивым идеям и концепциям.
Что такое «красивая идея»? Как и в изобразительном искусстве, самая простая форма смысловой эстетики — это баланс и симметрия. Говорят, очень много такой красоты можно найти в математике, но я в ней не силен, поэтому приведу примеры из сферы психологической теории.
Классика. Фрейд и психоаналитическая теория личности. Все вы об этом слышали: Эго, Супер-Эго и Оно — три основных компонента психического пространства, между которыми происходят все взаимодействия и столкновения. Геометрически это треугольник — простая и понятная фигура. Но в психоанализе это треугольник не равносторонний и даже не равнобедренный — соотношение его сторон совершенно непонятное.
Предложенная Фрейдом трехкомпонентная структура — это, по своим временам, новаторская теория, но ей не хватает баланса и симметрии. А вот, если убрать из уравнения Супер-Эго и оставить только сознание и бессознательное, то структура упрощается и становится более естественной. Столкновение и баланс противоположностей для нашего сознания более привычно — день и ночь, лето и зима, добро и зло, инь и янь. В природе много таких дуальных структур, поэтому и идея, отражающая тот же принцип, кажется более понятной и убедительной.
Другой пример — пирамида потребностей Маслоу. Здесь нет симметрии, но есть другой очень близкий и понятный нашему сознанию структурный принцип — восходящая последовательность от простого к сложному, от грубого к тонкому, от низменного к возвышенному. Общий принцип иерархии и развития, которому следует вся природа вокруг. Не поэтому ли идея Маслоу так хорошо прижилась в нашей культуре? Красиво ведь!
Еще один пример — типология Юнга, которая отталкивается от начальной дихотомии «интроверсия-экстраверсия» и на этом фундаменте выстраивает полностью симметричную и уравновешенную структуру из четырех психических функций. Юнговская типология — это красивый сбалансированный смысловой узор. И именно поэтому ею удобно и приятно пользоваться — поняв по-хорошему один из её элементов, можно декодировать и понять все остальные. Опять красота!
Нельзя этого утверждать, но есть такое предположение, что похожий эстетический принцип можно будет проследить в большинстве признанных научных теорий — в физике, математике, экономике — везде. Все самые известные теории, которые первыми приходят на ум — красивые, изящные, остроумные. Большой взрыв, эволюция, квантовая теория — эти концепции не просто умные, они впечатляющие и завораживающие. Помимо логики, в них есть что-то еще — какая-то смысловая эстетика.
И вот здесь начинает напрашиваться этот странный, антинаучный вывод: если лучше всего летают красивые самолеты, если свою научную и практическую ценность чаще подтверждают красивые теории, нет ли какой-то скрытой не вполне очевидной связи между красотой и истинностью? Нельзя ли использовать красоту в качестве эвристического фактора в поиске правильного ответа?
Красивая гипотеза, но здесь остается огромное пространство для сомнений и контраргументов.
Что такое красота? Если сама суть истины в том, что она универсальна, то и красота тогда тоже должна быть универсальной. Быть может, так оно и есть, если рассматривать её в том же предельном смысле, что и Истину (с большой буквы). Но на деле это становится практически неразрешимой проблемой, потому что отличить субъективную красоту от объективной очень уж сложно, если вообще возможно. В конце концов приходится полагаться на свой вкус, а это, по правде говоря, очень шаткое основание.
Как и в искусстве, красоту еще нужно научиться воспринимать — натренировать вкус и сознание на схватывание того тонкого и едва уловимого содержания, которое попадает в душу в обход рационального сознания. Без наработанного эстетического чувства красивым может казаться блестящее, а искусность может приниматься за искусство. Поэтому идея, показавшаяся красивой, на поверку может оказаться всего лишь симпатичной.
А имея дело с субъективным эстетическим восприятием, слишком легко скатиться в банальный самообман, когда более красивой и правильной будет казаться та идея, что выгодна психологически. Кажущиеся разумными самооправдания устроены именно таким образом — логика там подменяется всевозможными эмоциональными подпорками, и «красота» легко может стать одной из них. Преодолеть же такой субъективизм в восприятии эстетики можно только с преодолением своего личного невроза.
Более того, возможно, никакой связи между эстетикой и истинностью нет, и красивая идея — всего лишь приятный нашему уму ментальный узор. Упорядочивание Вселенной, к которому стремится наш рассудок может быть свойством рассудка, а не самой Вселенной. А вся идея о связи красоты и истинности отталкивается от предположения, что мир в своей основе красив и гармоничен. И если мир красив, то и его точное описание должно отражать и выражать эту красоту.
Есть такой интересный психологический эффект — в тиканьи часов, если долго в него вслушиваться, можно начать «слышать» ритмический рисунок какой-нибудь знакомой мелодии. Особенно легко впасть в эту иллюзию перед сном, когда сознание становится более размытым. Но сам эффект может быть очень отчетливым и устойчивым, даже когда на рациональном уровне очевидно, что механический маятник отбивает одинаковые такты.
Так и упорядоченность окружающего мира, которую мы видим и постулируем в виде научных теорий и законов, может оказаться игрой сознания, а не отражением объективной действительности. А если мир сам по себе хаотичен, то все выворачивается наизнанку, и красота идеи, которая этот мир описывает, становится признаком её ошибочности, а не истинности.
В общем, сомнений много, но, согласитесь, идея о связи красоты и истины — красивая! И именно это подтверждает ее истинность…
p. s.
Лично для меня всё это не просто красивая гипотеза, а принцип, который давно и прочно встроен в жизнь и работу. Статьи, семинары, курсы, интенсивы — все делается через призму смысловой красоты. Идеи и начинания, лишенные внутренней эстетики, беспощадно забраковываются. И наоборот, иногда ради красивой идеи пишутся всякие «непонятные» тексты или проводятся занятия не имеющие большой практической ценности — просто хочется выразить какие-то затейливые смысловые узоры.
Вероятно, это всего лишь мой личный «пунктик», но, возможно, именно это делает «Психологию без соплей» чем-то не вполне обычным. Строгая академическая психология напрочь лишена эстетики и чувства; поверхностная популярная психология переполнена инфантильными эмоциями и эстетикой низкопробной. А наша цель здесь — докопаться и рассказать о самой сути вещей, не скатываясь при этом в бессмысленный и беспощадный сухой академизм или в откровенную профанацию.
Психотерапия — в индивидуальном и групповом формате — это процесс формирования такой ситуации, в которой у человека может произойти расширение сознания в той сфере, где ему этого не хватает. А умение пользоваться эстетическим чувством в качестве инструмента воздействия — это то, что выводит психотерапию с уровня ремесла на уровень искусства… но об этом в следующий раз.
p.p.s.
Поинтересовался у Гугла о красивых научных теориях и обнаружил, что в очередной раз изобретаю велосипед. Споры о связи красоты и истины идут давным давно. Вот, например, интересная цитата:
Те идеи, которые считаются красивыми — это не просто мнение капризного эстета. Это не мода, это не общественное мнение. Это не то, что можно счесть красивым сегодня, а через 10 лет посчитать уродливым. То, что красиво сегодня, останется красивым навечно. Так происходит, потому что то, что мы называем красотой, на самом деле есть нечто иное. Законы, которыми мы описываем природу, таят в себе что-то неотвратимое. Принципов на самом деле не так много, и они могут работать только определенным образом, так что если вы хорошо поняли их природу, то ваша теория будет красивой.
Нима Аркани-Хамед
Кому интересно, почитайте: Всегда ли истина красива, а красота — истинна.
